Суеверия, традиции и прочие «странности» - североамериканские игроки КХЛ о России

Бен Скривенс продолжает пытаться понять, что он делает не так.

И сам хоккей тут ни при чем.

Время от времени на бывшего голкипера НХЛ в Континентальной хоккейной лиге кто-то обижается, и ему приходится выяснять, какое русское суеверие или обычай он нарушил.

«Предполагается, что на свой день рождения ты должен принести на каток торт, - рассказывает канадец Скривенс. – Если ты наступил кому-то на ботинок, то должен выставить свою ногу и человек наступает на нее в ответ. Это что-то вроде зуб за зуб. Они чрезмерно суеверны, так что традиций там много: нельзя свистеть в закрытом помещении, нельзя пожимать руку через порог. Очевидно, что предусмотреть такие вещи невозможно, так что тебе приходится делать ошибки».

Иностранцев, неприспособленных к жизни в России и других странах Континентальной хоккейной лиги, жизнь на льду и за его пределами может шокировать на постоянной основе.

«Практически каждый день случается что-то, заставляющее меня мотать головой в недоумении от того, что происходит, - делится американский форвард Райан Стоу, который проводит свой четвертый сезон в КХЛ после отрезков в «Колорадо Эвеланш» и «Вашингтон Кэпиталз». – Практически каждый день происходят вещи, в которые мне сложно поверить».

«Это КХЛ, - отмечает экс-защитник НХЛ Джеймс Висневски. – Нормальное там ненормально, а ненормальное – нормально».

Это объясняет многое. Как например тот эпизод, когда ранее по ходу минувшего сезона перед одной из тренировок «Барыса» из Астаны в Казахстане прямо на льду была зарезана овца, что вызвало рвоту у некоторых североамериканских хоккеистов.

«Это, наверное, самое странное, что я когда-либо слышал в своей жизни о хоккее, - делится канадский форвард Жильбер Брюле. – Я не мог поверить в то, что я услышал».

Жертвоприношение овцы находится на вершине невероятностей из КХЛ, но есть еще и бесчисленные истории о повседневной жизни в хоккейной лиге, которая считается второй по силе в мире. Висневски рассказывает, что видел, как хоккеисты сами себе делали уколы, а Войтек Вольски записывает все странности в телефон, чтобы не забыть поделиться всеми этими историями со своими друзьями по возвращении домой.

«Нужно быть готовым ко всему, - предостерегает Вольски. – Я всегда говорю, что здесь нет ничего невозможного, и в тот же день, в тот же час, все кажется невероятным».

Жизнь в КХЛ касается и более серьезных вопросов. Некоторые игроки не получают зарплату, потому что у клубов нет средств. Проблема использования старых самолетов при перелетах обнаружилась, когда 44 человека погибли в 2011-м году во время трагической катастрофы, произошедшей с ярославским «Локомотивом».

Скривенс говорит, что он может мириться с 99% культурных, личных и профессиональных вопросов, которые могут беспокоить североамериканских игроков, а остальные он просто пытается игнорировать.

Первый день бывшего защитника «Нью-Йорк Рейнджерс» Мэтта Гилроя в КХЛ пришелся на его день рождения, и его новые партнеры по команде находились в недоумении по поводу того, почему он не принес торт. Он, как и Стоу, привык к русской традиции пожимать руку всем каждый день (начиная игроками и заканчивая водителями автобусов и ледовых комбайнов), если ты не спал с этим человеком под одной крышей за ночь до этого.

Ну и как ту не нажить микробов?

«Думаю, игроки частенько болеют из-за этого», - говорит Скривенс. На Олимпийских играх, где разгулялся норовирус, должностные лица рекомендовали игрокам приветствие «кулак о кулак» вместо рукопожатия.

Когда у Скривенса спросили, были ли у него когда-нибудь проблемы с выплатой зарплат, он ушел от разговора: «У меня больше нет историй, помимо тех, которые уже были опубликованы. Не могу сказать ничего хуже, чем то, о чем уже было написано». Некоторые игроки не хотят делиться такими историями, потому что по-прежнему связаны контрактными обязательствами с клубами КХЛ, или могут вернуться в лигу через несколько лет, но Крис Бурк отметил: «Все, что вы слышите – правда».

Включая жесткие двухмесячные тренировочные лагеря.

«Тренировочный лагерь здесь – это, наверное, самое сложное, через что мне пришлось пройти в своей жизни, - признается Брюле. – По сути, на протяжении двух месяцев ты тренируешься без перерыва – два раза в день, три раза в день. Ты выходишь на лед, работаешь весь день, потом у тебя есть перерыв на обед, а затем ты вновь возвращаешься на площадку после обеда».

При всех жутких и приводящих в недоумение историях, Стоу отмечает, что некоторые парни получают в КХЛ позитивный опыт. Выступать за «Йокерит» из Хельсинки или авторитетные, богатые СКА из Санкт-Петербурга и ЦСКА из Москвы – совсем другое дело в сравнении с жизнью в Тольятти, Магнитогорске или Челябинске.

Гилрой говорит, что языковой барьер – одна из самых больших сложностей, хотя клубы и предлагают помощь переводчиков. Некоторые тренировки проводятся на русском, но при всем сумасшествии, происходящем вокруг них, у всех североамериканцев есть место, где они чувствуют себя в полном порядке.

«Когда ты на льду, все примерно одинаково во всех точках на планете, - говорит Гилрой. – На площадке ты чувствуешь себя наиболее комфортно. За ее пределами ты вроде рыбы, выброшенной на берег, но во время матчей тебе настолько комфортно, насколько это возможно».

Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте!